№ 11
Москва, 3-го ноября 1911 г.
Дорогой Макс,
В январе я венчаюсь с Сережей, - приезжай. Ты будешь моим шафером. Твое присутствие совершенно необходимо. Слушай мою историю: если бы Дракконочка[1] не сделалась зубным врачом, она бы не познакомилась с одной дамой, к<отор>ая познакомила ее с папой; я бы не познакомилась с ней, не узнала бы Эллиса, через него не узнала бы Н<иленде>ра,[2] не напечатала бы из-за него сборника, не познакомилась бы из-за сборника с тобой, не приехала бы в Коктебель, не встретилась бы с Сережей, - следовательно, не венчалась бы в январе 1912 г.
Я всем довольна, январь - начало нового года, 1912 г. - год пребывания Наполеона в Москве.[3]
После венчания мы, наверное, едем в Испанию. (Папе я пока сказала - в Швейцарию). На свадьбе будут все папины родственники, самые странные. Необходим целый полк наших личных друзей, чтобы не чувствовать себя нелепо от пожеланий всех этих почтенных старших, к<отор>ые, потихоньку и вслух негодуя на нас за неоконченные нами гимназии и сумму наших лет - 37, непременно отравят нам и январь, и 1912 г<од>.
Макс, ты должен приехать!
Сборник печатается, выйдет, наверное, через месяц.
Сегодня мы с Асей в Эстетике читаем стихи.[4] Будут: Пра, Лиля, Сережа, Ася и Борис. Я говорила по телефону с Брюсовым (он случайно подошел вместо Жанны Матвеевны,[5] просившей меня сообщить ей по телефону ответ), и между прочим такая фраза: «Одна маленькая оговорка, можно?». - «Пожалуйста, пожалуйста!».
Я, робким голосом:
- «Можно мне привести с собой мою сестру? Я никогда не читаю без нее стихов».
- «Конечно, конечно, будем очень счастливы».
Посмотрим, к<а>к они будут счастливы!
Я очень счастлива, - мы будем совершенно свободны, - никаких попечителей, ничего.
Разговор с папой кончился мирно, несмотря на очень бурное начало. Бурное - с его стороны, я вела себя очень хорошо и спокойно. - «Я знаю, что (Вам) в наше время принято никого не слушаться»... (В наше время! Бедный папа!)... «Ты даже со мной не посоветовалась. Пришла и - "выхожу замуж!"».
- «Но, папа, к<а>к же я могла с тобой советоваться? Ты бы непременно стал мне отсоветывать».
Он сначала: «На свадьбе твоей я, конечно, не буду. Нет, нет, нет».
А после: «Ну, а когда же вы думаете венчаться?».
Разговор в духе всех веков!
Тебе нравится моя новая фамилия?
Мои волосы отросли и вьются. Цвет русо-рыжеватый.
Над моей постелью все твои картинки. Одну из них, - помнишь, господин с девочкой на скамейке? - я назвала «Бальмонт и Ниника».[6] Милый Бальмонт с его «Vache» и чайными розами![7]
Пока до свидания, Максинька, пиши мне.
Только не о «серьезности такого шага, юности, неопытности» и т. д.
МЦ.
№ 12
Ваше письмо - большая ошибка.
Есть области, где шутка неуместна, и вещи, о к<отор>ых нужно говорить с уважением или совсем молчать за отсутствием этого чувства вообще.
В Вашем издевательстве виновата, конечно, я, допустившая слишком короткое обращение.
Спасибо за урок!
Марина Цветаева.
Москва, 19-го ноября 1911 г.
О «разминовении» с М. Волошиным М. Цветаева писала: «В ответ на мое извещение о моей свадьбе с Сережей Эфроном Макс прислал мне из Парижа вместо одобрения или, по крайней мере, ободрения - самые настоящие соболезнования, полагая нас обоих слишком настоящими для такой лживой формы общей жизни, как брак. Я, новообращенная жена, вскипела: либо признавай меня всю, со всем, что я делаю и сделаю (и не то еще сделаю!) - либо...» (Лит. Армения, 1968, № 6, с. 100). 12 ноября 1911 г. Волошин писал матери: «Свадьба Марины и Сережи представляется мне лишь «эпизодом» и очень кратковременным. Но мне кажется, что это скорее хорошо для них, т<ак> к<ак> сразу сделает их обоих взрослыми. А это, мне кажется, им надо». 14 ноября он сообщал матери: «Вчера Марине отправил большое письмо об ее женитьбе». Ответом на это письмо и явилась публикуемая записка.
[1] Дракконочка - См. примеч. [3] к письму №6.
[2] Нилендер Владимир Оттонович (1883-1965) - поэт, переводчик. Ему посвящены стихотворение М. Цветаевой «Эпилог» (сб. «Волшебный фонарь»), ряд стихотворений в цикле «Любовь» и стихотворение «Невестам мудрецов» (сб. «Вечерний альбом»). См. также: Цветаева А. Воспоминания. Изд. 2-е. М., 1974, с. 330, 338-344, 355, 356.
[3] 1912 г. - год пребывания Наполеона в Москве - Об увлечении М. Цветаевой «с детства» Наполеоном см.: Лит. Армения, 1968, № 6, с. 81-82. 2 февраля 1934 г. М. Цветаева писала А. Тестовой: «С 11 лет я люблю Наполеона, в нем (и его сыне) все мое детство и отрочество и юность - и так шло и жило во мне не ослабевая, и с этим - умру. Не могу равнодушно видеть его имени» (Цветаева М. Письма к А. Тесковой. Прага, 1969, с. 111).
[4] Сегодня мы с Асей в Эстетике читаем стихи - Об этом выступлении в «Обществе свободной эстетики» вспоминает А. Цветаева (Воспоминания, с. 435-436).
[5] Брюсова Жанна (Иоанна) Матвеевна (1876-1965) - жена поэта.
[6] Ниника - Бальмонт (Бруни) Нина Константиновна (р. 1901), дочь поэта.
[7] Vache - «корова» - (франц.), презрительная кличка полицейских во Франции. В конце ноября 1911 г. М. Волошин писал матери из Парижа: «Почти вся прошлая неделя у меня была занята Бальмонтом. Его судили за оскорбление полиции: проходя мимо городового, он сказал бывшей с ним Е. Ц<ветковской>: «Закройте ваш сак» (по-русски), а городовой услышал: «Sale vache» (грязная корова, - В. К.) - и немедленно его арестовал».
| 
