№ 1
Хочу Вам писать откровенно и не знаю, что из этого получится, - по всей вероятности ерунда.
Я к Вам приручилась за эти несколько дней и чувствую к Вам доверие, не знаю почему.
Когда вчера тронулся поезд и я страшно удивилась - мне до последней минуты казалось, что это все «т[а]к», и вдруг к моему ужасу колеса двигаются и я одна. Вы наверно назовете это сентиментальностью, - зовите к[ак] хотите.
Я почти всю ночь простояла у окна. Звезды, темнота, кое-где чуть мерцающие огоньки деревень, - мне стало т[а]к грустно.
Где-то недалеко играли на балалайках, и эта игра, смягченная расстоянием, еще более усиливала мою тоску.
Вы вот вчера удивились, что и у меня бывает тоска. Мне в первую минуту захотелось все обратить в шутку - не люблю я, когда роются в моей душе. А теперь скажу: да, бывает, всегда есть[2]. От нее я бегу к людям, к книгам, даже к выпивке[3], из-за нее завожу новые знакомства.
Но когда тоска «от перемены мест не меняется»[4] (мне это напоминает алгебру «от перемены мест множителей произведение не меняется»)[5] - дело дрянь, т[а]к к[а]к выходит, что тоска зависит от себя, не от окружающего.
Иногда, очень часто даже, совсем хочется уйти из жизни[6] - ведь всё то же самое. Единственно ради чего стоит жить - революция[7]. Именно возможность близкой революции удерживает меня от самоубийства.
Подумайте: флаги, Похоронный марш[8], толпа, смелые лица - какая великолепная картина.
Если б знать, что революции не будет - не трудно было бы уйти из жизни.
Поглядите на окружающих, Понтик, обещающий со временем сделаться хорошим пойнтером[9], ну скажите, неужели это люди?
Проповедь маленьких дел у одних[10], - саниновщина у других[11].
Где же красота, геройство, подвиг? Куда девались герои?
Почему люди вошли в свои скорлупы и трусливо следят за каждым своим словом, за каждым жестом.
Всего боятся, - поговорят откровенно и уж им стыдно, что «проговорились»[12]. Выходит, что только на маскараде можно говорить друг другу правду. А жизнь не маскарад! Или маскарад без откровенной дерзости настоящих маскарадов.
От пребывания моего в Орловке у меня осталось самое хорошее впечатление. Сижу перед раскрытым окном, - всё лес[13]. Рядом со мной химия, за к[отор]ую я впрочем еще не принималась[14], т[а]к к[а]к голова трещит.
Сейчас 9 1/2 ч[асов] утра. Верно вы с Соней[15] собираетесь провожать Симу[16]. К[а]к бы я хотела сидеть теперь в милом тарантасе, вместо того, чтобы слышать к[а]к шагает Андрей[17] в столовой, ругаясь с Мильтоном[18].
Папа[19] еще не приехал.
Вчера в поезде очень хотелось выть, но не стоит давать себе волю. Вы согласны?
Нашли ли Вы мою «пакость», к[отор]ую можете уничтожить в 2 секунды и уничтожили ли?[20]
После Вашей семьи мне дома кажется все странным[21]. К[а]к мало у нас смеха, только Ася[22] вносит оживление своими отчаянными выходками. У Вас прямо можно отдохнуть.
Милый Вы черный понтик (бывают ли черные, не знаете?) я наверное без Вас буду скучать. Здесь решительно не с кем иметь дело, кроме одной моей знакомой - г[оспо]жи химии, но она до того скучна, что пропадает всякая охота иметь с ней дело[23].
Видите, понемногу впадаю в свой обычный тон, до того не привыкла по-настоящему говорить с людьми[24].
К[а]к странно все, что делается: сталкиваются люди случайно, обмениваются на ходу мыслями, иногда самыми заветными настроениями и расходятся все-таки чужие и далекие.
Просмотрите в одном из толстых журналов, к[отор]ые имеются у Вас дома, небольшую вещичку (она кажется называется «Осень» или «Осенние картинки»). Там есть чудные стихи, к[отор]ые кончаются т[а]к
... «И все одиноки»...[25 ]Вам они нравятся? Слушайте, удобно ли вам писать на Вас? М[ожет] б[ыть] лучше на Сонино имя? Для меня то безразлично, а вот к[а]к Вам?[26]
Приходите ко мне в Москву {Так в оригинале письма.}, если хотите с Соней (по-моему лучше без). Адр[ес] она знает[27]. М[ожет] б[ыть] мы с Вами т[а]к же быстро поссоримся, к[а]к с Сергеем[28], но это не важно.
Вы вчера меня спросили о чем писать мне. Пишите обо всем, что придет в голову. Право, только такие письма и можно ценить[29]. Впрочем, если не охота писать откровенно - лучше не пишите.
Удивляюсь к[ак] Вы меня не пристукнули, когда я рассказывала Соне в смешном виде Андреевскую Марсельезу[30].
Что у Вас дома? Горячий привет всем, включая туда Нору, Буяна, и Утеху[31].
Ах, Петя, найти бы только дорогу!
Если бы война! К[а]к встрепенулась бы жизнь, к[а]к засверкала бы![32]
Тогда можно жить, тогда можно умереть! Почему люди спешат всегда надеть ярлыки?
И Понтик скоро будет с ярлыком врача или учителя[33], будет довольным и счастливым «мужем и отцом», заведет себе всяких Ев и тому подобных прелестей.
Сценка из Вашей будущей жизни[34].
- «Петя, а Петь!» -
- «Что?» -
- «Иди скорей, Тася без тебя не ложится спать, капризничает!» -
- «Да я сочинения поправляю!» -
- Всё равно, брось, наставь им троек, больше не надо, ну а хорошим ученикам четверки. Серьезно же, иди, Тася совсем от рук отбилась». -
- «Неловко, душенька, перед гимназистами...»
- «Ах, какой ты, Петя, несносный. Всё свои глупые студенческие идеи разводишь, а тем временем Тася бог знает что выделывает!» -
- «Хорошо, милочка, иду...»
Через несколько минут раздается «чье-то» пенье.
«Приди котик ночевать,
Мою Тасеньку качать»...
- «Папа, а что это ты разводишь, мама говорила?» -
- «Идеи, голубчик, студенты всегда разводят идеи». -
- «А-а... Много?» -
- «Много. Что тебе еще спеть?» -
- «К[а]к бог царя хоронил[35], это всё мама поет». -
- «Хорошо, детка, только засыпай скорей!» - Раздаются звуки национального гимна[36]
Ad infinitum
Пока прощайте, не сердитесь, крепко жму Вам обе лапы
МЦ Адр[ес] Таруса. Калуж[ская] губ[ерния]. Мне. Передайте Соне эту открытку от Аси.
Пишите скорей, а то химия, Андрей, алгебра... Повеситься можно!
| 
