Переписка » Из письма к Арсению Тарковскому

M. ЦВЕТАЕВА

...Да, вчера прочла - перечла - почти всю книгу Ахматовой ^[1] и - старо, слабо. Часто (плохая и верная примета) совсем слабые концы; сходящие (и сводящие) на нет. Испорчено стихотворение о жене Лота. Нужно было дать либо себя - ею, либо ее - собою, но - не двух (тогда была бы одна: она).

Такая строка (формула) должна была даться в именительном падеже, а не в винительном. И что значит: сердце мое никогда не забудет... - кому до этого дело? - важно, чтобы мы не забыли, в наших очах осталась -

Этой строке должно было предшествовать видение: Та, бывшая!.. та, ставшая солью, отдавшая жизнь за единственный взгляд - Соляной столб, от которого мы остолбенели. Да, еще и важное: будь я - ею, я бы эту последнюю книгу озаглавила: «Соляной столб». И жена Лота, и перекличка с Огненным^[3] (высокая вечная верность) в двух словах вся беда и судьба.

Ну, ладно...

Просто, был 1916 год, и у меня было безмерное сердце, и была Александровская Слобода^[4], и была малина (чудная рифма - Марина), и была книжка Ахматовой^[5]... Была сначала любовь, потом - стихи...

А сейчас: я - и книга.

А хорошие были строки: ...Непоправимо-белая страница^[6]... Но что она делала: с 1914 г. по 1940 г.? Внутри себя. Эта книга и есть «непоправимо-белая страница»...

Говорят, - Ива. Да, но одна строка Пастернака (1917 г.):

КОММЕНТАРИИ

Впервые: Анна Ахматова. Поэма без героя. М., 1989. С. 367. - Печ. по: Цветаева М. Т. 4. Воспоминания о современниках. Дневниковая проза. М.: Эллис Лак, 1994. С. 611.

Первоначально писалось как часть письма поэту и переводчику Арсению Александровичу Тарковскому (1907-1989). В это время Цветаева готовила к изданию сборник стихов, рукопись которого должна была получить две рецензии, так называемых внутренних рецензентов издательства.

^[1] ..Да, вчера прочла - перечла - почти всю книгу Ахматовой. - Имеется в виду вышедший летом 1940 г. сборник «Из шести книг».

^[2] ...Но сердце мое никогда не забудет... - неточная цитата (по памяти) стихотворения Ахматовой 1924 г. «Лотова жена». У Ахматовой «Лишь сердце мое...».

^[3] - я бы эту последнюю книгу озаглавила: «Соляной столб». И Лота и перекличка с огненным «Огненный» - имеется в виду последняя книга Н.Гумилева «Огненный столп»> (высокая вечная верность).- жена Лота, по велению Бога, уходя из Содома, обреченного на разрушение, нарушила запрет, оглянулась «на красные башни родного Содома», за что была превращена в соляной столп (Быт., 19).

^[4] ...был 1916 год, и у меня было безмерное сердце, и была Александровская Слобода. - Цветаева как бы объясняет и переоценивает свое давнее любовно-восторженное отношение к поэзии Ахматовой, отсылая к циклу стихов 1916 г., посвященных Анне Ахматовой и написанных в Александрове, где она проводила лето.

^[5] ...и была книжка Ахматовой - Имеется в виду сборник стихотворений «Четки» (СПб., Гиперборей).

^[6] А хорошие были строки: ...Непоправимо-белая страница... - из стихотворения Ахматовой «Вечерние часы перед столом...» (лето 1912, Слепнево. «Четки»). Раздраженно-негативная оценка сборника «Из шести книг» главным образом объясняется незнанием Цветаевой стихов, написанных Ахматовой и не печатавшихся, составивших позже книгу «Реквием», и других, пришедших к читателю через много лет после гибели Цветаевой. Столь же негативно оценила Цветаева первые фрагменты «Поэмы без героя», которые Ахматова прочла ей в дни их двухдневной встречи, в первой декаде 1941 г., когда они впервые увидели друг друга (первая встреча на Ордынке, 17 у писателя-сатирика В. Е. Ардова, вторая, на следующий день в Марьиной роще, у Н. И. Харджиева). Позже Ахматова заметила: «Когда в июне 1941 г. я прочла М. Цветаевой кусок поэмы (первый набросок), она довольно язвительно сказала: «Надо обладать большой смелостью, чтобы в 41 году писать об арлекинах, коломбинах и пьеро», очевидно полагая, что поэма мирискусничная стилизация в духе Бенуа и Сомова, т. е. то, с чем она, м. б., боролась в эмиграции как со старомодным хламом» (Ахматова А. Т. 3. С. 254).