Мой письменный верный стол!
Спасибо за то, что шёл
Со мною по всем путям.
Меня охранял – как шрам.
Мой письменный вьючный мул!
Спасибо, что ног не гнул
Под ношей, поклажу грез –
Спасибо – что нёс и нёс.
Строжайшее из зерцал!
Спасибо за то, что стал
– Соблазнам мирским порог –
Всем радостям поперёк,
Всем низостям – наотрез!
Дубовый противовес
Льву ненависти, слону
Обиды – всему, всему.
Мой заживо смертный тёс!
Спасибо, что рос и рос
Со мною, по мере дел
Настольных – большая, ширел,
Так ширился, до широт –
Таких, что, раскрывши рот,
Схватясь за столовый кант…
– Меня заливал, как штранд![1]
|
К себе пригвоздив чуть свет –
Спасибо за то, что – вслед
Срывался! На всех путях
Меня настигал, как шах –
Беглянку.
– Назад, на стул!
Спасибо за то, что блюл
И гнул. У невечных благ
Меня отбивал – как маг –
Сомнамбулу.
Битв рубцы,
Стол, выстроивший в столбцы
Горящие: жил багрец!
Деяний моих столбец!
Столп столпника, уст затвор –
Ты был мне престол, простор –
Тем был мне, что морю толп
Еврейских – горящий столп![2]
Так будь же благословен –
Лбом, ло́ктем, узлом колен
Испытанный, – как пила
В грудь въевшийся – край стола!
|
|
Июль 1933
Примечания
[1] Штранд (нем.) — морской берег.
[2] Морю толп // Еврейских — горящий столп! — По Библии, при исходе евреев из Египта Бог в образе огненного столпа указывал им путь.
Последняя строфа, от которой Цветаева отказалась:
Над мёртвыми наклонясь,
На дне отглядевших глаз
В глазах, отпустивших — всё.
— Так женщина зрит лицо
Последнего, в ком жила, —
Лицо моего стола.
|
|
