Зерна огненного цвета
Брошу на ладонь,
Чтоб предстал он в бездне света
Красный как огонь. [1]
Советским вельможей, При полном Синоде... —Здорово, Серёжа! [2] —Здорово, Володя!
Умаялся? — Малость. —По общим? — По личным. —Стрелялось? — Привычно. —Горелось? — Отлично.
—Так, стало быть, пожил? —Пасс в некотором роде. ...Негоже, Серёжа! ...Негоже, Володя!
А помнишь, как матом Во весь свой эстрадный Басище — меня-то Обкладывал? — Ладно
Уж... — Вот-те и шлюпка Любовная лодка! Ужель из-за юбки? —Хужей из-за водки.
Опухшая рожа. С тех пор и на взводе? Негоже, Серёжа. —Негоже, Володя.
А впрочем — не бритва — Сработано чисто. Так, стало быть, бита Картишка? — Сочится.
—Приложь подорожник. —Хорош и коллодий. Приложим, Серёжа? —Приложим, Володя.
А что на Рассее — На матушке? — То есть Где? — В Эсэсэсере Что нового? — Строят.
|
Родители — ро́дят, Вредители — точут, Издатели — водят, Писатели — строчут.
Мост новый заложен, Да смыт половодьем. Все то же, Сер́жа! —Все то же, Володя.
А певчая стая? —Народ, знаешь, тертый! Нам лавры сплетая, У нас как у мертвых
Прут. Старую Росту [3] Да завтрашним лаком. Да не обойдешься С одним Пастернаком.
Хошь, руку приложим На ихнем безводье? Приложим, Серёжа? —Приложим, Володя!
Ещё тебе кланяется... —А что добрый Наш Льсан Алексаныч? [4] —Вон — ангелом! — Фёдор
Кузьмич? [5] — На канале: По красные щеки Пошел. — Гумилев Николай? —На Востоке.
(В кровавой рогоже, На полной подводе...[6]) —Все то же, Серёжа. —Все то же, Володя.
А коли всё то же, Володя, мил-друг мой — Вновь руки наложим, Володя, хоть рук — и —
Нет. — Хоть и нету, Серёжа, мил-брат мой, Под царство и это Подложим гранату!
И на раствороженном Нами Восходе — Заложим, Серёжа! — Заложим, Володя!
|